Неточные совпадения
Разговаривая и здороваясь со встречавшимися знакомыми, Левин с князем прошел все комнаты: большую, где стояли уже столы и играли в небольшую игру привычные партнеры; диванную, где играли в шахматы и
сидел Сергей Иванович, разговаривая с кем-то; бильярдную, где
на изгибе комнаты у
дивана составилась веселая партия с шампанским, в которой участвовал Гагин; заглянули и в инфернальную, где у одного стола, за который уже сел Яшвин, толпилось много державших.
Когда Степан Аркадьич ушел, она вернулась
на диван, где
сидела окруженная детьми.
Но чем громче он говорил, тем ниже она опускала свою когда-то гордую, веселую, теперь же постыдную голову, и она вся сгибалась и падала с
дивана,
на котором
сидела,
на пол, к его ногам; она упала бы
на ковер, если б он не держал ее.
Сидя на звездообразном
диване в ожидании поезда, она, с отвращением глядя
на входивших и выходивших (все они были противны ей), думала то о том, как она приедет
на станцию, напишет ему записку и что̀ она напишет ему, то о том, как он теперь жалуется матери (не понимая ее страданий)
на свое положение, и как она войдет в комнату, и что она скажет ему.
Проходя через первую гостиную, Левин встретил в дверях графиню Боль, с озабоченным и строгим лицом что-то приказывавшую слуге. Увидав Левина, она улыбнулась и попросила его в следующую маленькую гостиную, из которой слышались голоса. В этой гостиной
сидели на креслах две дочери графини и знакомый Левину московский полковник. Левин подошел к ним, поздоровался и сел подле
дивана, держа шляпу
на колене.
Туровцын
сидел с кружкой питья
на высоком
диване в бильярдной, и Степан Аркадьич с Вронским о чем-то разговаривали у двери в дальнем углу комнаты.
— Ну, слушайте же, что такое эти мертвые души, — сказала дама приятная во всех отношениях, и гостья при таких словах вся обратилась в слух: ушки ее вытянулись сами собою, она приподнялась, почти не
сидя и не держась
на диване, и, несмотря
на то что была отчасти тяжеловата, сделалась вдруг тонее, стала похожа
на легкий пух, который вот так и полетит
на воздух от дуновенья.
Она поднялась с
дивана,
на котором
сидела...
Марья Ивановна чинно
сидела на одном из кресел, симметрично, под прямым углом, примыкавшем к
дивану, и строгим, но сдержанным голосом давала наставления сидевшим подле нее девочкам.
Самая маленькая девочка, лет шести, спала
на полу, как-то
сидя, скорчившись и уткнув голову в
диван.
— Здоров, здоров! — весело крикнул навстречу входящим Зосимов. Он уже минут с десять как пришел и
сидел во вчерашнем своем углу
на диване. Раскольников
сидел в углу напротив, совсем одетый и даже тщательно вымытый и причесанный, чего уже давно с ним не случалось. Комната разом наполнилась, но Настасья все-таки успела пройти вслед за посетителями и стала слушать.
При входе Сони Разумихин, сидевший
на одном из трех стульев Раскольникова, сейчас подле двери, привстал, чтобы дать ей войти. Сначала Раскольников указал было ей место в углу
дивана, где
сидел Зосимов, но, вспомнив, что этот
диван был слишком фамильярноеместо и служит ему постелью, поспешил указать ей
на стул Разумихина.
Он до того был сбит и спутан, что, уже придя домой и бросившись
на диван, с четверть часа
сидел, только отдыхая и стараясь хоть сколько-нибудь собраться с мыслями.
Мать и сестра его
сидели у него
на диване и ждали уже полтора часа.
Климу чаще всего навязывали унизительные обязанности конюха, он вытаскивал из-под стола лошадей, зверей и подозревал, что эту службу возлагают
на него нарочно, чтоб унизить. И вообще игра в цирк не нравилась ему, как и другие игры, крикливые, быстро надоедавшие. Отказываясь от участия в игре, он уходил в «публику»,
на диван, где
сидели Павла и сестра милосердия, а Борис ворчал...
Самгин отошел от окна, лег
на диван и стал думать о женщинах, о Тосе, Марине. А вечером, в купе вагона, он отдыхал от себя, слушая непрерывную, возбужденную речь Ивана Матвеевича Дронова. Дронов
сидел против него, держа в руке стакан белого вина, бутылка была зажата у него между колен, ладонью правой руки он растирал небритый подбородок, щеки, и Самгину казалось, что даже сквозь железный шум под ногами он слышит треск жестких волос.
— Да, тяжелое время, — согласился Самгин. В номере у себя он прилег
на диван, закурил и снова начал обдумывать Марину. Чувствовал он себя очень странно; казалось, что голова наполнена теплым туманом и туман отравляет тело слабостью, точно после горячей ванны. Марину он видел пред собой так четко, как будто она
сидела в кресле у стола.
И, съехав
на край
дивана,
сидя в неудобной позе, придав своему лицу испуганное выражение, он минут пять брызгал во все стороны словами, связь которых Клим не сразу мог уловить.
Быстрым жестом он показал Самгину кукиш и снова стал наливать рюмки. Алина с Дуняшей и филологом
сидели в углу
на диване, филолог, дергаясь, рассказывал что-то, Алина смеялась, она была настроена необыкновенно весело и все прислушивалась, точно ожидая кого-то. А когда
на улице прозвучал резкий хлопок, она крикнула...
— Да, — какие там люди живут? — пробормотал Иноков,
сидя на валике
дивана с толстой сигарой Варавки в зубах.
На пороге одной из комнаток игрушечного дома он остановился с невольной улыбкой: у стены
на диване лежал Макаров, прикрытый до груди одеялом, расстегнутый ворот рубахи обнажал его забинтованное плечо; за маленьким, круглым столиком
сидела Лидия;
на столе стояло блюдо, полное яблок; косой луч солнца, проникая сквозь верхние стекла окон, освещал алые плоды, затылок Лидии и половину горбоносого лица Макарова. В комнате было душисто и очень жарко, как показалось Климу. Больной и девушка ели яблоки.
Клим ревностно старался догадаться: что связывает этих людей? Однажды, в ожидании обычного концерта,
сидя рядом с франтом у Премировых
на диване, Кутузов упрекнул его...
Можно было думать, что она решает какой-то очень трудный вопрос, этим объясняются припадки ее странной задумчивости, когда она
сидит или полулежит
на диване, прикрыв глаза и как бы молча прислушиваясь к чему-то.
Слабенький и беспокойный огонь фонаря освещал толстое, темное лицо с круглыми глазами ночной птицы; под широким, тяжелым носом топырились густые, серые усы, — правильно круглый череп густо зарос енотовой шерстью. Человек этот
сидел, упираясь руками в
диван, спиною в стенку, смотрел в потолок и ритмически сопел носом.
На нем — толстая шерстяная фуфайка, шаровары с кантом,
на ногах полосатые носки; в углу купе висела серая шинель, сюртук, портупея, офицерская сабля, револьвер и фляжка, оплетенная соломой.
Кутузов, сняв пиджак, расстегнув жилет,
сидел за столом у самовара, с газетой в руках, газеты валялись
на диване,
на полу, он встал и, расшвыривая их ногами, легко подвинул к столу тяжелое кресло.
«Предусмотрительно», — подумал Самгин, осматриваясь в светлой комнате, с двумя окнами
на двор и
на улицу, с огромным фикусом в углу, с картиной Якобия, премией «Нивы», изображавшей царицу Екатерину Вторую и шведского принца. Картина висела над широким зеленым
диваном,
на окнах — клетки с птицами, в одной хлопотал важный красногрудый снегирь, в другой грустно
сидела на жердочке аккуратненькая серая птичка.
Клим пошел к Лидии. Там девицы
сидели, как в детстве,
на диване; он сильно выцвел, его пружины старчески поскрипывали, но он остался таким же широким и мягким, как был. Маленькая Сомова забралась
на диван с ногами; когда подошел Клим, она освободила ему место рядом с собою, но Клим сел
на стул.
Лютов стоял, предостерегающе подняв правую руку, крепко растирая левой неровно отросшую бородку. Макаров,
сидя у стола, сосредоточенно намазывал икрою калач. Клим Самгин,
на диване, улыбался, ожидая неприличного и смешного.
Сидели посредине комнаты, обставленной тяжелой жесткой мебелью под красное дерево,
на книжном шкафе, возвышаясь, почти достигая потолка, торчала гипсовая голова ‹Мицкевича›, над широким ковровым
диваном — гравюра: Ян Собесский под Веной.
Он, видимо, приучил Ногайцева и женщин слушать себя, они смирно пили чай, стараясь не шуметь посудой. Юрин, запрокинув голову
на спинку
дивана, смотрел в потолок, только Дронов,
сидя рядом с Тосей, бормотал...
У стены прислонился черный
диван с высунувшимися клочьями мочала, а над ним портреты Чернышевского, Некрасова, в золотом багете
сидел тучный Герцен, положив одну ногу
на колено свое, рядом с ним — суровое, бородатое лицо Салтыкова.
Лидия, непричесанная, в оранжевом халатике, в туфлях
на босую ногу,
сидела в углу
дивана с тетрадью нот в руках. Не спеша прикрыв голые ноги полою халата, она, неласково глядя
на Клима, спросила...
Она расслабленно
сидела на стуле у
дивана, вытянув коротенькие ножки в пыльных ботинках, ее лицо празднично сияло, она обмахивалась платком, отклеивала пальцами волосы, прилипшие к потным вискам, развязывала синенький галстук и говорила ликующим голосом...
У окна
сидел бритый, черненький, с лицом старика; за столом, у
дивана, кто-то, согнувшись, быстро писал, человек в сюртуке и золотых очках, похожий
на профессора, тяжело топая, ходил из комнаты в комнату, чего-то искал.
Лидия
сидела в столовой
на диване, держа в руках газету, но глядя через нее в пол.
Потом еще Штольц, уезжая, завещал Обломова ей, просил приглядывать за ним, мешать ему
сидеть дома. У ней, в умненькой, хорошенькой головке, развился уже подробный план, как она отучит Обломова спать после обеда, да не только спать, — она не позволит ему даже прилечь
на диване днем: возьмет с него слово.
Как там отец его, дед, дети, внучата и гости
сидели или лежали в ленивом покое, зная, что есть в доме вечно ходящее около них и промышляющее око и непокладные руки, которые обошьют их, накормят, напоят, оденут и обуют и спать положат, а при смерти закроют им глаза, так и тут Обломов,
сидя и не трогаясь с
дивана, видел, что движется что-то живое и проворное в его пользу и что не взойдет завтра солнце, застелют небо вихри, понесется бурный ветр из концов в концы вселенной, а суп и жаркое явятся у него
на столе, а белье его будет чисто и свежо, а паутина снята со стены, и он не узнает, как это сделается, не даст себе труда подумать, чего ему хочется, а оно будет угадано и принесено ему под нос, не с ленью, не с грубостью, не грязными руками Захара, а с бодрым и кротким взглядом, с улыбкой глубокой преданности, чистыми, белыми руками и с голыми локтями.
Там,
на большом круглом столе, дымилась уха. Обломов сел
на свое место, один
на диване, около него, справа
на стуле, Агафья Матвеевна, налево,
на маленьком детском стуле с задвижкой, усаживался какой-то ребенок лет трех. Подле него садилась Маша, уже девочка лет тринадцати, потом Ваня и, наконец, в этот день и Алексеев
сидел напротив Обломова.
Они,
сидя на концах
дивана, молчали, глядя украдкой друг
на друга.
Ему показалось неловко дремать
сидя, он перешел
на диван, положил голову
на мягкую обивку
дивана; а ноги вытянул. «Освежусь немного, потом примусь…» — решил он… и вскоре заснул. В комнате раздавалось ровное, мерное храпенье.
— Скажи, Марфенька, — начал он однажды,
сидя с нею в сумерки
на дерновом
диване, под акациями, — не скучно тебе здесь? Не надоели тебе: бабушка, Тит Никоныч, сад, цветы, песенки, книжки с веселым окончанием!..
Райский одет был в домашнее серенькое пальто,
сидел с ногами
на диване.
— За то, что Марфенька отвечала
на его объяснение, она
сидит теперь взаперти в своей комнате в одной юбке, без башмаков! — солгала бабушка для пущей важности. — А чтоб ваш сын не смущал бедную девушку, я не велела принимать его в дом! — опять солгала она для окончательной важности и с достоинством поглядела
на гостью, откинувшись к спинке
дивана.
Я проснулся около половины одиннадцатого и долго не верил глазам своим:
на диване,
на котором я вчера заснул,
сидела моя мать, а рядом с нею — несчастная соседка, мать самоубийцы.
В этом же кабинете,
на мягком и тоже истасканном
диване, стлали ему и спать; он ненавидел этот свой кабинет и, кажется, ничего в нем не делал, а предпочитал
сидеть праздно в гостиной по целым часам.
Я воротился домой, но было еще рано; у окна буфета мистрис Вельч и Каролина,
сидя друг подле друга
на диване, зевали по очереди.
Я ничего не знал, что замышляет против нас мыс, и покойно
сидел в общей каюте после обеда,
на диване, у бизань-мачты.
То ваша голова и стан, мой прекрасный друг, но в матросской куртке, то будто пушка в вашем замасленном пальто, любезный мой артист,
сидит подле меня
на диване.
Но скоро перестали удивляться: воротясь в каюту, мы нашли сигарочницу
на диване,
на котором
сидели японцы.
Лакей уже успел доложить, когда они вошли, и Анна Игнатьевна, вице-губернаторша, генеральша, как она называла себя, уже с сияющей улыбкой наклонилась к Нехлюдову из-за шляпок и голов, окружавших ее у
дивана.
На другом конце гостиной у стола с чаем
сидели барыни и стояли мужчины — военные и штатские, и слышался неумолкаемый треск мужских и женских голосов.